Лида сегодня чуть-чуть улыбается. Это большая редкость и большая радость для меня. Мне важно ловить её редкие «едва улыбки», потому что они для меня как маленькие светящиеся буйки в бескрайнем океане нашей терапии. И в бескрайнем океане её боли и одиночества. Едва видимая улыбка говорит и том, что «всё хорошо». На вопрос «Как дела?» она, как всегда, отвечает: «Нормально. – И подумав несколько секунд, добавляет – Чуть-чуть в сторону «хорошо» – так мы каждый раз «взвешиваем» ее состояние.
— С чем работаем, Лида?
— С личным…
Последний месяц или около того она исследует отношения со своим мужчиной. Там всё – «сложно». Шаг за шагом она учится преодолевать дистанцию между собой и им. Но дистанция там не только между ними – прежде чем встретиться друг с другом, им надо встретиться с самими собой. В опыте родительских семей ни у того, ни у другого нет практики близости – простой тактильной близости (я ее сегодня назвала «бытовая тактильность»), когда можно между делом потрепать другого по макушке, чмокнуть в нос или потереться щекой о плечо. В родительских семьях этого нет совсем. И вербальных способов выражения эмоций нет и не было никогда. «Привет, мой хороший», «Как классно, что ты пришел», «Красавица моя!»… – нет у людей такого опыта, и навыка нет, и практики такой нет и неоткуда ей взяться. И взрослая, молодая, красивая, чертовски умная женщина робко спрашивает у меня: «А нормально этого хотеть? Этого же все хотят? Или только я?»
Ау! Ребята! Мы живем в 21-ом веке!
Я снова и снова изумляюсь тому, как старые стереотипы и установки крадут человеческую жизнь и радость. Ну, да, я понимаю, пафос здесь неуместен! Мы сами всё это крадем у себя, разумеется. И всё же я не перестаю удивляться – ведь так очевидно, что мы все нуждаемся в тепле и близости. Так хочется этого всем нам! И так страшно это попросить или взять? Казалось бы, ну, что стоит протянуть руку и потрепать по волосам того, кого любишь? В голову не приходит? Или страшно? Или тот, кого любишь, в ужасе отпрянет от твоей руки: «Совсем что ли?! Не трогай меня!» И тогда твоя собственная рука отдернется как от ожога и в следующий раз, поймав себя на желании погладить любимого, будешь прятать ее за спину.
Что же такое с нами делали и что мы сами делаем с собой, со своими детьми, отчего дистанция в пару десятков сантиметров становится непреодолимой?
Этот текст – не рецепт «делай раз!»
Этот текст – размышление.
Я хочу понять, как помочь взрослым глубоким талантливым людям быть к себе внимательнее и милосерднее, когда никто-никто никогда не был к ним ни внимательным, ни милосердным.
Всегда помню историю про мальчишек-сталеваров шестого разряда (лет по тридцать им было тогда), которые ходили за мной по цеху с вопросом «А та тетенька к нам еще придет?» «Та тетенька» – это психолог, моя коллега, она оказалась в жизни тех «мальчишек», первым и единственным (пока) человеком, который их просто послушал и которому они были почему-то –вот ведь фантастика! – интересны.
Сироты мы все. Сироты, понимаете?! И родители наши – сироты. И родители родителей – сироты. И так через века, из поколения в поколение. Никто никогда никого не учил слышать себя, слышать Другого и быть милосердным. Ну, хорошо! Не буду всех под одну гребенку: кому-то повезло больше, и он успел напитаться теплом и любовью настолько, что способен раздавать их как вай-фай. Много вы таких видели в своей жизни? Я – не очень.
Разорвать цепь насилия, услышать свою самую нежную и любящую часть, позволить ей быть в ее незащищенности и раздавать этот свет – вот задачка.
И – таки да – я помню в какое конкретное время я это пишу: берегите друг друга пока мы живы!